Алексей Григорьевич Ерёмин | |||
---|---|---|---|
![]() | |||
Дата рождения | 17 марта 1919 | ||
Место рождения |
Великая Губа, Заонежский район, Олонецкая губерния ![]() |
||
Дата смерти | 12 июня 1998 (79 лет) | ||
Место смерти | |||
Страна | |||
Жанр | пейзаж, жанровая картина | ||
Учёба | Институт имени Репина | ||
Стиль | Реализм | ||
Награды | |||
Звания |
|
||
![]() |
Ерёмин Алексей Григорьевич (17 марта 1919, село Великая Губа, Заонежский район, Олонецкая губерния, РСФСР — 12 июня 1998, Санкт-Петербург) — живописец, народный художник РСФСР, член Санкт-Петербургского Союза художников (до 1992 года — Ленинградской организации Союза художников РСФСР)[1].
Родился 17 марта 1919 года в селе Великая Губа (в некоторых источниках — деревня Углевщина[2]) Заонежского района Карелии. Отец художника Григорий Иванович работал столяром, мать Анастасия Андреевна занималась домашним хозяйством и воспитанием детей. В 1930 Ерёмин с матерью переехал в Ленинград к отцу, который работал здесь по ремонту и укладке паркета. Учился в школе № 113 Смольнинского района, где начал посещать кружок ИЗО, который вёл учитель рисования Василий Иванович Смирнов, выпускник Академии художеств. В 1934 Ерёмин принял участие в городском конкурсе на лучший детский рисунок. Вот как он сам писал об этом в своих воспоминаниях:
«За иллюстрацию к „Шинели“ Гоголя я получил первую премию. Премию юным живописцам, скульпторам, музыкантам и поэтам вручали в Большом зале Филармонии. В президиуме сидели С.Киров и И.Бродский. Меня вызвали на сцену, жали руку, дали этюдник, масляные краски в наборе, книги.
Очень нас, мальчишек, заинтересовал тогда Бродский. Живой знаменитый художник с длинными вьющимися волосами. Когда кончилось собрание, мы его поджидали в вестибюле. Одетый в дорогую меховую шубу, был он ещё величественнее и недоступнее. Мы шли за ним, почтительно поотстав, до самой его квартиры на нынешней площади Искусств и смотрели, как на чудо.
Первые масляные краски — премиальные — разводил на воде, сначала не получалось. Потом на керосине. Написал деда по фотографии. Отец повесил портрет на стену и показывал гостям с гордостью»[3].
В 1935 Ерёмина приняли в Среднюю Художественную школу при Всероссийской Академии художеств. В 1939 его призвали на действительную военную службу в Красную Армию, которую он проходил курсантом в Тбилиси. Там же в 1940 впервые участвовал в выставке художников Закавказского военного округа. Войну встретил в бронетанковых войсках на Западном фронте. После ранения в 1942 воевал на Воронежском фронте командиром танкового взвода. В 1943—1944 воевал на 2-м Украинском, 3-м Украинском и 4-м Украинском фронтах командиром роты тяжёлых танков «ИС». После тяжёлого ранения весной 1944 был демобилизован по инвалидности в звании: гвардии старший лейтенант, командир танковой роты. Награждён орденами Красного Знамени, Красной Звезды, медалями.
В 1945 Ерёмин поступил на живописный факультет Ленинградского института живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина. Занимался у Бориса Фогеля, Семёна Абугова, Александра Деблера, Александра Зайцева, Бориса Иогансона. В 1947 женился на однокурснице И. М. Балдиной, с которой прожил в браке более полувека. В 1948 у них родилась дочь Наталья, которая в последующем окончила институт имени И. Е. Репина и стала, как и родители, художником. Об учёбе в мастерской Б. В. Иогансона Ерёмин вспоминал:
«После второго курса студенты продолжали обучение в персональных мастерских, руководимых ведущими профессорами. Самой яркой фигурой среди них был, пожалуй, Б. В. Иогансон. Он жил в Москве. Приезжал не часто. Но зато, когда появлялся, наступал праздник, которого и ждали, и боялись.
Б. В. Иогансон — артистическая натура, человек большого обаяния. Он покорял. Он любил видеть удивление и восхищение. В мастерскую входил в белой накрахмаленной рубашке, торжественный. Сразу устанавливалась полная тишина. Вначале молча всех обойдёт, посмотрит. Подойдёт, засучит рукава рубашки. Попросит: „Дайте-ка палитру! Нет, снимите это, пожалуйста!“ — укажет на выдавленные краски. „Натурщица — красивая девушка. Посмотрите на неё и на холст. Сливки и клубника! Тело светится! А Вы что? Стойте и смотрите. Приступать надо с трепетом, иначе — не касайтесь холста. Вначале разберитесь в красках. Как музыкант настраивает инструмент перед игрой, художник должен настроить палитру“.
Краски очень любил. В течение часа работает над палитрой. И видишь, что ему самому приятно. Потом возьмёт широкую щетинную кисть. Отойдёт, замешает цвет, глядя на модель, стремительно приблизится к холсту и несколькими крупными мазками напишет самое трудное место — грудь. Светло, перламутрово, соединяя чистые цвета уже на холсте. И покажется тебе твой собственный холст тусклой и тёмной заслонкой. А „мэтр“, соответственно взятому тону, усилит звучность и светлоту фона рядом, и ты поймёшь, что такое истинные соотношения красок и как надо дальше вести работу. Б. Иогансон умел вдохновлять, умел без слов доказывать, что живопись — радость и волшебство. После его урока самому хотелось достичь такого мастерства…[3]».
В 1951 г. Ерёмин окончил институт по мастерской Б. В. Иогансона с присвоением квалификации художника живописи. Дипломная работа — историческая картина «Ленин в Сибирской ссылке»[4]. После окончания института был направлен в Новосибирский Союз художников, где пробыл до 1953 года. Участвовал в выставках, выполнил серию картин для Всесоюзной Сельскохозяйственной выставки в Москве.
После возвращения в Ленинград включился в творческую и общественную жизнь Ленинградского Союза художников, членом которого стал в 1953 году. Избирался председателем секции живописи, членом правления ЛОСХ, членом Правления Союза Художников РСФСР. Регулярно участвовал в выставках с 1951 года. Писал жанровые и исторические картины, портреты, пейзажи, этюды с натуры. Ведущей темой творчества Ерёмина стала природа и люди русского Севера, Заонежья. Стилистика живописи самобытна, эволюционизировала от манеры, близкой творчеству Л. В. Туржанского, к более широкому письму и усилению декоративности. Об истоках своего творчества Ерёмин писал:
«Пластов считал лучшим местом во всём мире свою деревню Прислониху. А я без Заонежья — не человек и не художник. Наша Родина — огромная страна, но есть края, которым ты обязан больше, чем другим. Я люблю людей, укоренившихся в земле. Силу она им даёт. А художнику — ничем не заменимое живое ощущение, не позволяющее солгать.
Я езжу в Заонежье летом, осенью, зимой и весной. Там я появился на свет. Там похоронены мои предки. Там живут родственники и друзья. Если долго не могу выбраться на Яндом-озеро, становлюсь как больной. А возвращаюсь помолодевшим.
Народ там замечательный. Потомки древних новгородцев. Внешне не броские, но сноровистые, упорные и смелые, нрава независимого. Татарского и помещичьего ярма избежали. А какие мастера! Всемирно известная кижская Преображенская церковь — рублена плотницкой артелью. Умельцев было не счесть. Например, мой дед по отцу — краснодеревец — выкладывал паркет в Зимнем дворце. Второй дед — резчик по карельской берёзе — имел лондонские и парижские медали. И сейчас талантливых людей немало. Вот хотя бы Женя Зайцев (он в картине „Онежская уха“ на первом плане сидит). В любом моторе разбирается. Если какой забарахлит — зови Женю, обязательно починит. Золотые руки!
Про природу я молчу. Тут слова бессильны. Лучше, как учит поговорка, один раз увидеть, чем семь раз услышать. А что? Отправляйтесь-ка в Заонежье и убедитесь, прав ли я. Не пожалеете! Кто у меня гостил один, два, три раза, мечтают приехать ещё. Удобств особых не обещаю. Всё надо делать самому. Самому поймать рыбу, напилить и наколоть дров, приготовить обед, наносить воды, натопить баню, да за продуктами время от времени ходить в Великую Губу — на лодке километра четыре и лесом столько же. Зато есть в этом резон. Я почему не бываю на творческих дачах? Там всё готовое — ни забот, ни хлопот. А они-то и помогают точнее видеть, а не созерцать сторонним взглядом. С ними ты ближе к людям, ближе к действительности…[3]».
Среди произведений, созданных Алексеем Ерёминым, картины «В тайге сибирской»[5] (1954), «Охотники»[6], «Берег речки» (обе 1956), «Лесорубы»[7], «Северная пристань»[8] (обе 1957), «Весна в Заонежье», «Север»[9] (обе 1958), «В Великой Губе»[10], «Геологи»[11], «Корбозеро», «Кижи»[12] (все 1960), «Рыбацкий посёлок», «Утро», «В Верховье»[13] (все 1961), «В Заонежье», «Наши палатки»[14] (обе 1962), «Онежане», «Цветёт черёмуха»[15] (обе 1963), «Утро в Карелии», «На Онеге»[16][17], «Белая ночь», «Осенний день»[18], «На Онеге»[19] (все 1964), «Северная пристань», «К Ленину», «Северная весна»[20] (все 1967), «Материнские думы»[21], «Онежская уха»[22] (обе 1969), «Варваринская церковь на Яндомозере»[23], «Осенний день» (обе 1970), «Портрет В. Комиссарихина, плотника-реставратора»[24] (1971), «Моторист Женя Зайцев»[25], «Бани топят»[26] (обе 1972), «Октябрь» (1974), «Заонежский мастер Тимофей Герасимович», «Отцы и сыновья», «Тракторист А. Байков с сыном Лёшей», «Дом на Погосте»[27] (все 1976), «Заонежье. 9 Мая» (1977), «Весна» (1978), «Сестра наша», «Идёт война», «Осенняя песня»[28] (все 1980) и другие.
Характерна история создания одной из проникновеннейших картин Ерёмина — «В родном доме»[29] (1975). Приведём мнение о ней искусствоведа А. Ф. Дмитренко и самого автора. «Картина, — пишет А. Дмитренко, — не только связана с фактами биографии художника, почти автопортретна, но определяет нравственный стержень художника, его жизненных устоев. Быть может, это — „последнее прости“. Любовный, всё понимающий взгляд матери. И погружённое в раздумья лицо сына, перед которым прошла вся жизнь, где главным было ощущать, что мать рядом. В уголке деревенского дома перед кроватью матери с мирно дремлющим на ней рыжим котёнком, возникают щемящие ноты от сознания, что эти умиротворённые мгновения на исходе. Пространство комнаты, кажется, наполнено чувствами, захлёстывающими друг друга»[30]. О создании картины Ерёмин писал:
«Я пишу холсты обычно про своё, наболевшее. Много лет уже чувствовал: про мать написать должен. Моя мать была суровая, но справедливая. На ласку скупая. Она малышню беспомощную очень жалела, а подрастал — строго требовала. Не гладила меня по головке. В детстве и обиды бывали, а повзрослев, я понял, что правильно она меня воспитывала. Сама стройная, высокая, кисти рук длинные, красивые, рабочие. Её руки для меня много значили. Как совесть.
После войны телят колхозных новорождённых выхаживала. Одна. И дыры в коровнике заделывала, и сено для них на зиму косила, и отвар из каких-то трав и почек варила — ни один не помер. А от колхоза только палочки — трудодни в тетрадке, по которым получать было нечего. Я как-то стеснялся свои чувства к ней высказывать. Наверное, напрасно. Так и не выговорил того, что на сердце было. Не облегчил души ей и себе. И так подумаю об этом, и о её доле — комок в горле. Не уйти мне от этого. Надо писать картину.
В пятидесятые годы жила она с моими сёстрами в Ижоре. За два года перед смертью заболела она. Попала в больницу. Думали — не выживет. Очень уж плоха была. Вот тогда и приехал я к ней. Казалось, прощаться еду. Что-то сделать хотелось такое, чтоб поняла она, как дорога мне. Сидел около неё в белом халате. И опять какие-то не те слова говорил, которые просились….
Во второй раз попала в больницу — долго руки не отпускала, прежде чем я ушёл. Словно прощалась. Когда умерла, меня с нею не было….
Есть у меня эскизы и варианты, когда сын у матери в больнице. Но белый цвет я не люблю — мёртвый какой-то. А там стены белые, простыни белые, халаты белые.
И перенёс я эту встречу в дом, где родился. Как приеду на Яндом-озеро, приду в этот дом, где все сучки, глазки и трещинки на бревенчатых стенах знаю, — горло перехватывает. Вначале на стенах фотографии в рамках висели у меня в картине, как было на самом деле в доме. Потом всё убрал, оставил лишь икону, швейные принадлежности и котёнка на одеяле.
Вначале были братья с жёнами у постели матери. Потом сын и выходящая из комнаты жена. Потом всё исчезло и остался один сын с матерью…[3]».
В 1970 году А. Ерёмин был удостоен почётного звания Заслуженный художник РСФСР, в 1978 году — почётного звания Народный художник РСФСР.
Еремин Алексей Григорьевич скончался 11 июня 1998 года в Санкт-Петербурге на восьмидесятом году жизни. Его произведения хранятся в Государственном Русском музее, Государственной Третьяковской галерее, в многочисленных музеях и частных собраниях в России, Великобритании, КНР, Германии, Италии, Японии[31] и других странах. Его жена Ирина Михайловна Балдина пережила мужа на десять лет и скончалась в Петербурге 15 января 2009 года на восемьдесят седьмом году жизни.
![]() |
Ерёмин, Алексей Григорьевич на Викискладе |
---|
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .