Николай Николаевич Никулин | |
---|---|
![]() | |
Дата рождения | 7 апреля 1923 |
Место рождения | село Погорелка, Мологский уезд, Ярославская губерния, СССР (ныне: Рыбинский район, Ярославская область, Россия) |
Дата смерти | 19 марта 2009 (85 лет) |
Место смерти | |
Страна | |
Научная сфера | искусствоведение |
Место работы | Государственный Эрмитаж |
Альма-матер | |
Учёная степень | кандидат искусствоведения |
Учёное звание | профессор, член-корреспондент Российской академии художеств |
Награды и премии |
Никола́й Никола́евич Нику́лин (7 апреля 1923, село Погорелка ныне Рыбинский район, Ярославская область — 19 марта 2009, Санкт-Петербург) — российский и советский искусствовед, профессор, член-корреспондент Российской академии художеств, ведущий научный сотрудник и член Учёного совета Эрмитажа, специалист по живописи Северного Возрождения, автор книги «Воспоминания о войне»[1][2].
Родился 7 апреля 1923 года в селе Погорелка Мологского уезда Ярославской губернии в семье учителя. В 1927 году Никулины обосновались в Ленинграде, Николай учился в школе на Мойке[3].
В 1941 году окончил школу (десять классов), 27 июня 1941 года пошёл добровольцем в ленинградское ополчение, но был направлен в радиошколу. После её окончания и получения звания младшего сержанта в ноябре 1941 направлен на Волховский фронт радиотелефонистом в дивизион 883-го корпусного артиллерийского полка (с 24 марта 1942 года преобразован в 13-й гвардейский пушечный артиллерийский полк). В его составе участвовал в наступлении от Волховстроя, в тяжелейших боях под Киришами, под Погостьем, в Погостьинском мешке (Смердыня), в прорыве и снятии блокады Ленинграда.
Атаки в Погостье продолжались своим чередом. Окрестный лес напоминал старую гребёнку: неровно торчали острые зубья разбитых снарядами стволов. Свежий снег успевал за день почернеть от взрывов. А мы всё атаковали, и с тем же успехом. Тыловики оделись в новенькие беленькие полушубки, снятые с сибиряков из пополнения, полёгших, ещё не достигнув передовой, от обстрела. Трофейные команды из старичков без устали ползали ночью по местам боёв, подбирая оружие, которое кое-как чистили, чинили и отдавали вновь прибывшим. Всё шло как по конвейеру[4].
— Из книги Н. Н. Никулина
После ранения летом 1943 года попал в пехоту. В составе 1-го батальона 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии участвовал в неудачной Мгинской наступательной операции; окончил дивизионные снайперские курсы, но из-за нехватки сержантов был назначен командиром отделения автоматчиков, а после гибели отделения, как артиллерист, наводчиком трофейной 37-мм немецкой пушки (после её потери штатной 45-миллиметровой пушки) в батальонную батарею. Отказался вступить в ВКП(б)[5]. Был ранен и после излечения с сентября 1943 года снова воевал в тяжёлой артиллерии, старшим радиотелеграфистом в 1-й батарее 48-й гвардейской тяжёлой гаубичной бригады разрушений[6] (входила в состав 2-й артиллерийской дивизии прорыва РГК[7]).
Участвовал в боях за станцию Медведь, города Псков (прорыв линии «Пантера»), Тарту, Либаву. Летом 1944 года получил две медали «За отвагу»[* 1] за поддержание связи из боевых порядков пехоты и НП к батареям, устранение порывов провода под огнём и корректировку огня[9]. После ранения в августе 1944 служил старшиной отдельной медсанроты в той же 2-й артиллерийской дивизии, которая в начале 1945 года была переброшена под Варшаву, откуда двинулась на Данциг.
Был четыре раза ранен, контужен[6]. С ноября 1941 до четвёртого ранения в августе 1944 года постоянно находился на передовой (с перерывами на лечение ран). Закончил войну в Берлине в звании гвардии сержанта[5][8]. 28 мая 1945 года был награждён орденом Красной Звезды[* 2][11].
Демобилизовался благодаря наличию ранений в ноябре 1945[5]. В 1950 году с отличием окончил исторический факультет Ленинградского государственного университета. Учился у историка искусств Н. Н. Пунина.
С 1949 года работал в Эрмитаже экскурсоводом. В 1955 стал научным сотрудником отдела западноевропейского искусства, где трудился более 50 лет. Ученик учёного-эрмитажника В. Ф. Левинсона-Лессинга, совместно с которым работал над первым научным каталогом фламандских примитивов, вышедшем в Брюсселе (1965). В 1957 году при Эрмитаже окончил аспирантуру и защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата искусствоведения[8].
С 1965 года преподавал в Институте имени И. Е. Репина. Профессор, заведующий кафедрой истории европейского искусства XV—XVIII веков, вёл ряд специальных курсов: «Творчество Босха», «Творчество Брейгеля», «Нидерландская живопись XV века», занимался подготовкой аспирантов.
С 1991 года — член-корреспондент Российской академии художеств. Ведущий научный сотрудник и член Учёного совета Государственного Эрмитажа, хранитель коллекции нидерландской живописи XV—XVI веков. В течение многих лет он был также хранителем немецкой живописи XV—XVIII веков. Автор более ста шестидесяти статей в российских и иностранных научных журналах, книг, каталогов, учебников и учебных пособий.
Воспоминания о войне хранителя Эрмитажа Николая Никулина люди передают из рук в руки и скачивают в интернете, горячо спорят, плачут и признаются, что у них произошёл переворот в сознании[12].
И всё же, повторюсь, главное событие последних лет, если продолжить военную тему, — «Воспоминания о войне» Николая Николаевича Никулина. Не случайно они были на моей памяти единственной книгой минувшего десятилетия, которую было трудно, почти невозможно, купить. Казалось, в наши времена абсолютного изобилия книжного дефицита не осталось. Но книга петербургского искусствоведа, выпущенная малым тиражом в Издательстве Государственного Эрмитажа, оказалась раскуплена мгновенно. На ярмарке Нон-фикшн в Москве на стенде издательства только сокрушенно качали головой: «Никулин? Ещё вчера закончился… Приезжайте к нам в Петербург, в наших киосках что-то ещё осталось…» В Эрмитаже интеллигентные продавцы разводили руками: «Давно уже нет… Ждите новое издание, вроде бы обещали…» На прошлогодней Нон-фикшн все повторилось: второе издание было раскуплено в первые два дня. Прошел слух — Никулин есть в «Фаланстере», добравшиеся до «Фаланстера» сообщали, что и там уже нет. Не было никаких промоакций, рекламы, «раскрутки». О книге узнавали по старинке: от друзей и знакомых, разве что сюда же прибавились виртуальные знакомые и друзья[13].
В свободное время увлекался книгами и старинной музыкой. В 1975 написал воспоминания о Великой Отечественной войне, вызвавшие после их издания в 2007 году широкий общественный резонанс[13].
Умер 19 марта 2009 года в Санкт-Петербурге[8].
В 1975 году[* 3] написал книгу «Воспоминания о войне», которая впервые была опубликована только в 2007 издательством Государственного Эрмитажа[* 4][1].
…Я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний…
…Война — самое большое свинство, которое когда-либо изобрёл род человеческий, … война всегда была подлостью, а армия, инструмент убийства — орудием зла. Нет, и не было войн справедливых, все они, как бы их ни оправдывали — античеловечны…
...Надо думать, эта селекция русского народа — бомба замедленного действия: она взорвется через несколько поколений, в XXI или XXII веке, когда отобранная и взлелеянная большевиками масса подонков породит новые поколения себе подобных...
— Из книги Н. Н. Никулина
После первого издания книга несколько раз переиздавалась. Несмотря на жанр «мемуары», подчёркиваемый и незамысловатым названием, она рассматривается литературоведами и в рамках «современной военной прозы», а её автор как писатель, наряду с автором романа «Прокляты и убиты» Виктором Астафьевым[2].
В 1996 году Н. Н. Никулин послал рукопись Василю Быкову. Между ними завязалась переписка. Из писем Быкова:
Милый, дорогой Никулин!
Нелёгкое это было чтиво — столько Вы вывалили нашей страшной войны, которая в общем уже стала забываться. Даже её участниками. …Я читал с не покидающим ощущением сожаления оттого, что не издано это книгой, что это только рукопись для неё. Хотя понятно, конечно: а когда это можно было издать? Ещё недавно такое из редакций и издательств не возвращалось (передавалось КГБ), а теперь — кому это надо? Издательства озабочены лишь одним — доходами, а литература такого рода доходов не даёт…
…Конечно, правда о войне не реализована ни наукой, ни искусством, — главная и основная так, по-видимому, и уйдёт в небытие. Молодые поколения, разумеется, по уши в собственных проблемах, а старые, те, что на своих плечах вынесли главную тяжесть войны? Боюсь, что эти не только не способствуют выявлению правды и справедливости войны, но наоборот — больше всех озабочены ныне, как бы спрятать правду, заменить её пропагандистским мифологизированием, где они герои и ничего другого…[4]
Тихий и утончённый профессор, член-корреспондент Академии Художеств выступает как жёсткий и жестокий мемуарист. Он написал книгу о Войне. Книгу суровую и страшную. Читать её больно. Больно потому, что в ней очень неприятная правда[14].
Николай Николаевич совершил обычный подвиг в самом высоком, христианском смысле этого слова. Он сказал соотечественникам Правду. Написал небольшую книгу, после публикации которой её читатели стали другими людьми. … Признать правоту Никулина означало признать лживыми и бессовестными все существующие, до сих пор упорно нам навязываемые представления о минувшей войне, ныне объявленной главным идеологическим символом. Никулин наглядно показал: советская власть воевала с внешним врагом так, что превратила «священную войну» в массовое истребление русского народа во имя спасения партийной номенклатуры[15].
На мой взгляд — это уникальное произведение, подобных ей трудно найти в военных библиотеках. Оно замечательно не только литературными достоинствами, о которых я, не будучи литературоведом, не могу объективно судить, сколько точными до натурализма описаниями военных событий, раскрывающими отвратительную сущность войны с её зверской бесчеловечностью, грязью, бессмысленной жестокостью, преступным небрежением к жизни людей командующими всех рангов от комбатов до верховного главнокомандующего. Это — документ для тех историков, которые изучают не только передвижения войск на театрах военных действий, но интересуются и морально-гуманистическими аспектами войны[16].
— Д. Ломоносов[17]
Одна только история с книгой Никулина показала, что Вторая мировая война вовсе не перестала быть «поводом для сопереживания». Наоборот, она выявила огромную общественную потребность в заполнении реально существующих разрывов и пробелов памяти, в преодолении недосказанности[13].
— О. Лебёдушкина
Данная страница на сайте WikiSort.ru содержит текст со страницы сайта "Википедия".
Если Вы хотите её отредактировать, то можете сделать это на странице редактирования в Википедии.
Если сделанные Вами правки не будут кем-нибудь удалены, то через несколько дней они появятся на сайте WikiSort.ru .