WikiSort.ru - Бронетехника и артиллерия

Начало военной службы

В ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии Ф. И. Бурцев был призван Октябрьским районным военкоматом города Свердловска осенью 1940 года^[1][3]. Военную службу начал в пограничных войсках в Читинском пограничном округе^[6][7]. Вскоре его направили в Читу в пограншколу младшего начальствующего состава осваивать воинскую специальность связиста^[2]. О начале Великой Отечественной войны Фёдор Иванович узнал 22 июня 1941 года на стадионе «Динамо» в перерыве между таймами футбольного матча «Локомотив» (Чита) — «Локомотив» (Красноярск)^[13][14]. В тот же день практически все курсанты пограншколы написали рапорты об отправке на фронт, но ни один из них не был удовлетворён^[13].

После завершения обучения младший командир Ф. И. Бурцев получил назначение в 47-й запасной пограничный кавалерийский полк на должность командира отделения эскадрона связи^[6][9]. В Иркутске Фёдор Иванович прослужил около года, безуспешно добиваясь перевода в боевую часть. Лишь когда осенью 1942 года в резерве Ставки Верховного Главнокомандования из личного состава войск НКВД СССР началось формирование 70-й армии, на многочисленные обращения младшего сержанта Бурцева обратили внимание. В декабре его зачислили помощником командира взвода связи в 264-й стрелковый полк 7-й мотострелковой дивизии внутренних войск НКВД^[9][12][15].

1 февраля 1943 года 70-я армия вошла в состав Центрального фронта и развернулась в боевые порядки в районе Севска. В ходе начавшейся в конце февраля Севской операции младший сержант Ф. И. Бурцев выполнял задачи по обеспечению бесперебойной связи штаба стрелкового батальона с боевыми подразделениями. В первых числах марта Фёдору Ивановичу было приказано непосредственно сопровождать командира одной из стрелковых рот, которой предстояло выполнить важную боевую задачу. Времени на сборы у связиста практически не было. Накануне днём была оттепель, и одевать сильно изношенные валенки без калош Фёдор Иванович счёл нецелесообразным. Надел на задание хромовые сапоги, а ночью ударил сильный мороз.

Я должен был поддерживать связь с командиром, — в одном из своих интервью вспоминал ветеран, — а позиции были не подготовлены, в лесу лежал у телефонного аппарата прямо в снегу… Как сейчас помню: 6 марта^[16], я уже в летних сапогах, а тут мороз 25-градусный ударил… Отморозил я обе пятки до кости. Утром на лошади отвезли в штаб батальона, сняли сапоги, а из них — лужа крови.

— Досье 02. Баллада о прокуроре^[6].

Ещё полтора месяца Фёдор Иванович добросовестно выполнял свои должностные обязанности на передовой: смазывал ступни вазелином, туго их перевязывал и вновь шёл устранять очередной порыв на линии связи^[4]. Только когда начался некроз тканей, он вновь обратился в медсанбат. Осматривавший его врач заметил: «Настойчивый ты парень, ходить будешь, а воевать — уже нет, отвоевался»^[10]. 22 апреля^[11][17] (по другим данным — 25 апреля^[4]) Бурцев был эвакуирован в госпиталь.

Механик-водитель

Три месяца Ф. И. Бурцев провёл на больничной койке в госпиталях Чимкента и Алма-Аты^[10]. Медицинская комиссия признала его ограниченно годным к военной службе^[9]. Из батальона выздоравливающих солдат Фёдора Ивановича перевели в запасной стрелковый полк, где ему должны были подобрать подходящее по состоянию здоровья новое место службы в тылу где-нибудь поближе к дому. Но Бурцев твёрдо заявил военным чиновникам: «Домой не поеду, помогите попасть в танкисты. Поверьте, я смогу»^[10]. И вот летом 1943 года бывший связист был направлен в Свердловск на курсы механиков-водителей при заводе «Уралмаш»^[6]. За полгода учёбы Фёдор Иванович научился водить как танки, так и самоходные артиллерийские установки. При этом он был одним из лучших в учебной группе. Бурцев сам удивлялся неожиданно открывшемуся таланту:

Сначала я думал: какой из меня водитель, ничего кроме лошади в деревне не водил, когда навоз возил. А оказалось — судьба, что-то было у меня от природы: всё сдал на отлично, и сам инструктором стал.

— Досье 02. Баллада о прокуроре^[6].

Ещё пять месяцев Фёдор Иванович обучал новобранцев управлять бронетехникой. Только в мае 1944 года младший сержант Ф. И. Бурцев получил возможность вновь попасть на фронт. С партией новых САУ он был направлен в распоряжение 1-го танкового корпуса, где его зачислили механиком-водителем СУ-85 в 1437-й самоходный артиллерийский полк^[9]. До июня 1944 года корпус находился в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, затем был переброшен на 1-й Прибалтийский фронт, где принимал участие в освобождении Белоруссии и Прибалтики.

Операция «Багратион»

К середине июня 1944 года 1-й танковый корпус генерал-лейтенанта В. В. Буткова сосредоточился в районе Городка, откуда 22 июня мощным ударом прорвал оборону немцев восточнее Шумилино, и форсировав Западную Двину в районе Бешенковичей, развил стремительное наступление на лепельском направлении. В бою к северу от Лепеля 29 июня самоход младшего сержанта Ф. И. Бурцева, прикрывая действия своих танков, вступил в противоборство с артиллерийской батареей противника, выдвинутой на прямую наводку. Умелой работой механик-водитель не только не позволил немцам вести прицельный огонь по машине, но и дал возможность экипажу уничтожить вражеские орудия^[18].

Разгромив совместно с частями 6-й гвардейской и 43-й армий витебско-лепельскую группировку противника, 1-й танковый корпус вплотную приблизился к границам советской Прибалтики. В ходе начавшейся 6 июля 1944 года Шауляйской операции стратегического плана «Багратион» при прорыве сильно укреплённой обороны немцев в 17 километрах юго-восточнее города Браслава механик-водитель СУ-85 Ф. И. Бурцев продемонстрировал виртуозное владение техникой. Искусно маневрируя на поле боя под огнём врага, Фёдор Иванович неизменно выводил свою боевую машину на выгодную огневую позицию, благодаря чему его экипаж уничтожил зенитно-пулемётную установку и 2 пулемётных гнезда. В ходе боестолкновения Бурцев ворвался на вражеские позиции, и действуя гусеницами, истребил 12 вражеских солдат^[1][6]. За отличие в боях за освобождение Белоруссии приказом от 30 июля 1944 года младший сержант Ф. И. Бурцев был награждён орденом Славы 3-й степени (№ 132722)^[12].

Прорвав вражескую оборону, 1-й танковый корпус стремительно продвигался вглубь Литвы. Противник сумел организовать сопротивление только на подступах к Биржаю. 28 июля 1944 года крупные силы противника прорвались в тыл наступающим частям корпуса, создав серьёзную угрозу их тылам, но в 800 метрах северо-западнее населённого пункта Лаукминишкяй (Laukminiškiai) их продвижение было остановлено силами 1437-го самоходного артиллерийского полка. После разгрома биржайской группировки немцев, корпус генерал-лейтенанта Буткова вышел на рубеж к западу от Шяуляя, где вынужден был отражать мощный танковый контрудар врага. 18 августа 1944 года самоходчики гвардии майора В. А. Протанкевича держали оборону у небольшой литовской деревушки Рейзги (Raizgiai). Этот бой под Шяуляем Фёдор Иванович запомнил особенно хорошо:

Нас поставили в засаду. На хуторе спрятали самоходку в живой изгороди, нацелились на шоссе и ждём. На дороге показался первый «тигр». Наводчик наш Митя только сказал мне: «Стой, как стоишь». Вдарили по нему бронебойно-зажигательным снарядом. А немецкие танки ходили на бензине. Если пробьёшь броню — вспыхивают мигом. А тут он, практически, сам бок подставил. И в первый раз в жизни я услышал: «Попадание. Горит!». Второй шла «Пантера». Её уложили вторым выстрелом. Только место в саду успевали менять. Чтобы немцы не пристрелялись. Но сначала дом справа загорелся, потом сарай слева. Потом от пехоты немецкой с трудом отбились. Пулемёта-то на САУ нет: В общем, в конце концов они нас подбили.

— От пограничника до прокурора. Пермский обозреватель. № 9 (210). 14 марта 2005 года^[13].

Три члена экипажа САУ выбыли из строя, но механик-водитель остался жив. Пересев в другую машину, он продолжили отражать натиск врага. Утром следующего дня самоход Ф. И. Бурцева вновь был подбит. Сам он был ранен, но не покинул поля боя^[19]. За доблесть и мужество, проявленные в боях под Шяуляем, приказом от 14 сентября 1944 года Фёдор Иванович был вторично награждён орденом Славы 3-й степени. Именно эта награда в порядке перенаграждения указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1955 года была заменена на орден Славы 1-й степени (№ 2362)^[12].

Прибалтийская стратегическая операция

После отражения контрнаступления противника под Шауляем и разгрома его танковой группировки у Круопяя, 1-й танковый корпус был переброшен на рижское направление и вечером 17 сентября 1944 года занял оборонительные позиции в районе Добеле, где в период с 18 по 25 сентября отразил мощный контрудар группы армий «Север». Затем корпус вновь вернулся под Шауляй и сосредоточился в районе местечка Шавляны (Šiaulėnai), где начал подготовку к предстоящему наступлению на мемельском направлении. В ходе начавшейся 5 октября Мемельской операции 1437-й самоходный артиллерийский полк, действовавший совместно с 159-й танковой бригадой, сыграл особенно заметную роль. Стремительной атакой в ночь с 6 на 7 октября танкисты и самоходчики сбили заслоны противника и ворвались в опорный пункт немцев местечко Кроже (Kražiai), где разгромили штаб 5-й танковой дивизии вермахта. Развивая стремительное наступление на юго-запад, бригада полковника К. О. Петровского и полк майора И. Н. Плешева 7 октября перерезали шоссе Колтыняны (Kaltinénai) — Немокшты (Nemakščiai), а утром 8 октября освободили крупный населённый пункт Шилели. Преследуя отступающего врага, передовой отряд корпуса к пяти часам вечера того же дня овладел опорным пунктом противника Поюры (Pajūris). Немцам всё же удалось отступить за реку Юру и взорвать мосты, но приданные танкистам сапёры быстро нашли брод. Форсировав водную преграду в одном километре северо-восточнее населённого пункта, танкисты и самоходчики вышли к заранее подготовленной и сильно укреплённой линии обороны противника у местечка Тенени (Teneniai). При штурме немецких укреплений особенно отличился младший сержант Ф. И. Бурцев. Умело маневрируя под огнём врага, он дал возможность экипажу уничтожить две противотанковые пушки, мешавшие продвижению бронетехники, и до 30 солдат и офицеров вермахта^[1][10][11]. Через проделанную самоходом брешь в немецкой обороне советские тридцатьчетвёрки ворвались на позиции неприятеля. В 9 часов вечера 8 октября танкисты полностью овладели опорным пунктом немецкой обороны местечком Тенени.

Возобновив наступление 9 октября, передовой отряд 1-го танкового корпуса, состоявший из 159-й танковой бригады и 1437-го самоходного артиллерийского полка, устремился к границам Восточной Пруссии. Освободив в течение дня приграничные литовские населённые пункты Шиле (Šyliai) и Гордомы (Gardamas), в 18 часов 40 минут он пересёк довоенную советско-германскую границу. Это знаменательное событие танкисты и самоходчики отметили троекратным залпом из всех видов оружия. Их дальнейшая боевая задача предусматривала выход на стратегически важный для немцев участок железной дороги Тильзит — Мемель, который прикрывала последняя мощная оборонительная линия противника. Чтобы не атаковать немецкие позиции в лоб, было решено обойти немецкие укрепления через сильно заболоченную местность, там, где этого немцы ожидали меньше всего. Ответственная задача проложить путь бронетехнике была поручена опытному механику-водителю младшему сержанту Ф. И. Бурцеву.

Провели разведку маршрута предстоящих действий, — вспоминал Фёдор Иванович. — Впереди было бездорожье. Комбриг вызвал всех водителей и приказал мне двигаться впереди танков. «Если ты засядешь, — говорит комбриг, — то танки тебя вытащат, а если танк засядет, то вы его не вытащите». Так впервые в нарушение всех инструкций я двигался не за танками, а впереди них. По болотистой местности мы обошли немецкие укрепления, оснащённые «фердинандами», и вышли на шоссе, ведущее на Клайпеду.

— Что вышито на полотне судьбы. Газета «Весть». 03.05.2012^[2].

Чуть позднее этим же маршрутом в тыл немцев вышли основные силы 1-го танкового корпуса. А между тем его передовой отряд вышел к северо-восточной окраине немецкого города Шиббен. Появление советских танков явилось полной неожиданностью для противника. Немцы не успели организовать оборону и в панике отступили в южном направлении, бросая технику и вооружение. К 9 часам вечера город полностью оказался под контролем советских солдат. Танкисты и самоходчики заняли круговую оборону и удержали позиции до подхода основных сил корпуса.

18 октября 1944 года решением маршала А. М. Василевского 1-й танковый корпус был передан 3-му Белорусскому фронту. Совершив 140-километровый переход, части корпуса переправились через Неман у города Юрбурга и совместно с частями 5-й армии вели наступательные бои в направлении Клайн-Варнингтена и Кибартена. 6 ноября корпус был выведен во второй эшелон 3-го Белорусского фронта, где оставался до конца 1944 года. За отличие в Мемельской операции приказом 19 ноября 1944 года младший сержант Ф. И. Бурцев был награждён орденом Славы 2-й степени (№ 9381)^[12]. Вскоре ему было присвоено звание сержанта.

В Восточной Пруссии

12 января 1945 года войска 1-го Прибалтийского, 2-го и 3-го Белорусских фронтов начали наступление в Восточной Пруссии. 1-й танковый корпус был введён в прорыв 16 января. Пройдя с боями 60 километров, 18 января части корпуса взяли крупный опорный пункт и важный транспортный узел немцев Гросс-Скайсгиррен, создав угрозу флангу тильзитской группировки противника, чем способствовали взятию города Тильзита. Продолжая наступление, корпус генерал-лейтенанта В. В. Буткова глубоко вклинился во фланг инсербургской группировки немцев и штурмом овладел населённым пунктом Таплаккен на стратегически важной магистрали Инстербург — Кёнигсберг, чем способствовал успешному овладению частями 3-го Белорусского фронта городом Инсербургом. За период наступления с 16 по 22 января 1945 года экипаж СУ-85, в составе которого воевал сержант Ф. И. Бурцев, огнём орудия и гусеницами уничтожил 2 противотанковых орудия, 2 бронетранспортёра, 5 автомашин с грузами и около 15 солдат противника^[17]. В результате дальнейшего наступления на кёнигсбергском направлении 27 января 1-й танковый корпус достиг рубежа Траузиттен^[20] — Нойхаузен, тем самым обеспечив выход советских войск к северо-восточным окраинам Кёнигсберга.

В начале февраля 1945 года перед войсками 3-го Белорусского фронта была поставлена задача по разгрому хейльсбергской группировки противника. К началу штурма сильно укреплённой обороны противника на реке Посмар в составе 1-го танкового корпуса насчитывалось всего 38 танков и 18 САУ, в том числе 6 СУ-85 — в 1437-м самоходном артиллерийском полку, в то время как противник в районе действия корпуса имел до 60-и танков и самоходных артиллерийских установок из состава 2-й механизированной дивизии «Герман Геринг»^[21]. Тем не менее 7 февраля силы корпуса прорвали насыщенную ДОТами, ДЗОТами, противотанковыми заграждениями и минными полями оборону противника и взяли опорный пункт городок Помпикен. 9 февраля пал Хуссенен, а 10 февраля советские войска взяли Прейсиш-Эйлау. К этому моменту в составе 1437-го самоходного артиллерийского полка остался только один самоход, механиком-водителем которого был сержант Ф. И. Бурцев^[6]. Свой последний бой на этой машине несколько дней спустя Фёдор Иванович запомнил хорошо:

Наш самоходный артиллерийский полк стоял в обороне под Прейсиш-Эйлау. Немцы наступали. По приказу командира я повёл машину из засады на боевую позицию. Но на войне как на войне. Не успели мы тронуться, как прямо в лоб нашей самоходке влепилась немецкая болванка. Снаряд каким-то замысловатым рикошетом попал в бак с горючим. Самоходка загорелась. Наш экипаж быстро сбил огонь. Бой продолжался. Я все-таки вывел свою машину на намеченную командиром позицию. В секторе наблюдения показался вражеский танк. Мы его подбили с первого выстрела. Второго «тигра» постигла та же участь.

— Повелитель танковой брони. Журнал «Прокурор». № 2. 2012 год^[22].

На следующий день сержанта Бурцева пересадили на танк Т-34. В следующем же бою танк был подбит, и Фёдор Иванович вновь потерял своих боевых товарищей, даже не успев познакомиться с ними. Сам он был ранен в бедро, но остался в строю. До конца войны он воевал механиком-водителем на Т-34^[22]. В составе сводного отряда 1-го танкового корпуса, сформированного из остатков различных его подразделений, он участвовал в штурме Кёнигсберга и разгроме Земландской группировки противника. После завершения боёв на Земландском полуострове Фёдор Иванович был направлен в город Гумбинен, где шло переформирование 1437-го самоходного артиллерийского полка. Здесь 9 мая 1945 года он и встретил День Победы^[9].

После войны

В июне 1945 года 1-й танковый корпус был переформирован в 1-ю танковую дивизию. В составе танкового полка дивизии Ф. И. Бурцев служил до июня 1946 года^[3]. Демобилизовался Фёдор Иванович в звании старшего сержанта^[9]. Недолго жил у старшего брата в Большой Соснове^[6]. Уже осенью вернулся в Свердловск и поступил в юридическую школу, которую окончил в 1948 году^[13]. По распределению был направлен в Молотовскую область. Работал следователем прокуратуры Чернушинского района^[23]. Одновременно учился на заочном отделении Свердловского юридического института^[3][9].

После получения диплома о высшем образовании в 1954 году^[24] Ф. И. Бурцев был назначен на должность прокурора Фокинского района^[23]. В 1955 году в результате перенаграждения Фёдор Иванович стал полным кавалером ордена Славы. Тогда же ему было присвоено воинское звание лейтенанта запаса^[15], а уже в 1970-х годах — старшего лейтенанта в отставке^[3][13]. В конце 1950-х годов Бурцев работал прокурором в Ординской районной прокуратуре^[23], а в 1961 году был переведён в Пермь^[10][13]. До 1969 года Фёдор Иванович трудился прокурором отдела по надзору за местами лишения свободы Пермской областной прокуратуры^[6]. Затем занимал должности прокурора следственного управления прокуратуры области, прокурора Мотовилихинского района города Перми и прокурора отдела по надзору за судами областной прокуратуры^[6]. За многолетний добросовестный труд Ф. И. Бурцев был отмечен знаком «Почётный работник прокуратуры СССР»^[7][6], неоднократно поощрялся Генеральным прокурором СССР, Генеральным прокурором РСФСР и прокурором Пермской области^[25]. Приказом Генерального прокурора Российской Федерации он был награждён знаками отличия «За верность закону 1 степени» и «За безупречную службу»^[25]. В 2012 году в ознаменование 290-летия российской прокуратуры указом Президента Российской Федерации ему было присвоено звание «Заслуженный работник прокуратуры Российской Федерации»^[26].

С 1996 года старший советник юстиции Ф. И. Бурцев находится на пенсии^[6][25]. Ещё с 1960-х годов Фёдор Иванович начал заниматься военно-патриотической работой, активно участвовал в ветеранском движении. После входа на заслуженный отдых он продолжал часто выступать перед молодыми сотрудниками аппарата прокуратуры, много времени уделял работе в Пермском городском совете ветеранов войны. Участвовал в парадах Победы 1995 и 2000 годов^[12]. С 2011 года ветеран постоянно жил в Калуге в семье своей дочери^[2][12].

Ушел из жизни 18 октября 2018 года^[12]. Согласно последней воле будет похоронен на семейном захоронении в Екатеринбурге.