WikiSort.ru - Бронетехника и артиллерия

Ранние годы

Родился в родовом тверском имении Прямухино в семье губернского предводителя дворянства Александра Михайловича Бакунина и Варвары Александровны, урождённой Муравьёвой (1792—1864). Его мать приходилась троюродной сестрой декабристам Муравьёвым: Никите, Артамону, Сергею и Матвею. Она была на 24 года младше своего мужа. В молодости она слыла «модницей» и «светской львицей». Выйдя замуж, она жила душа в душу со своим мужем и слыла строгой, почти деспотичной матерью. Она сама, как и её муж, занималась воспитанием и обучением детей — обучала их словесности и музыке. Всего в семье Александра Михайловича и Варвары Александровны Бакуниных было 11 детей.

Пятнадцати лет от роду, в 1829 году, стал юнкером Петербургского артиллерийского училища. Через три года, в январе 1833 года он был произведён в прапорщики и оставлен в офицерских классах. Однако в июне 1834 года с первого офицерского курса Бакунина отчислили за дерзость, допущенную в отношении начальника училища — генерала И. О. Сухозанета^{[Прим. 1]}. Был направлен на службу в армию в одну из батарей, расположенных в Молодечно Минской губернии. Осенью 1834 года бригаду, в которой служил Бакунин, перевели в Гродненскую губернию.

Кружок Станкевича

Через год, в 1835 году, сказавшись больным, подал в отставку и поселился, вопреки желанию отца, в Москве, где, войдя в дружескую связь с кружком Станкевича, отдался изучению германской философии. В этот период Михаил Александрович решает посвятить себя научной деятельности.

С начала 1836 года Бакунин живёт в Москве, периодически навещая родительское имение и Петербург. Знакомится и часто сближается со многими известными представителями российской интеллигенции. Он — один из главных проповедников философского кружка Станкевича, вхож в литературный салон своей родственницы Е. Г. Левашовой, в котором бывали Пушкин и Чаадаев. Поддерживает близкие, хотя и не безоблачные, отношения с Белинским, Боткиным, Катковым, Грановским. В 1839—1840 годах знакомится с Герценом, Огарёвым.

Со всей страстью отдаётся М. А. Бакунин изучению немецкой классической философии, читает в подлинниках Канта, Фихте и, наконец, Гегеля. Тогда в кругах русской интеллигенции велось много споров вокруг знаменитого положения этого философа «всё действительное разумно, всё разумное действительно». Бакунин трактует эту формулу в консервативном духе. «Примирение с действительностью во всех отношениях и во всех сферах жизни, — писал он в 1838 году на страницах редактировавшегося Белинским журнала „Московский обозреватель“, — есть великая задача нашего времени».

Отъезд за границу

С 16 июля до 14 ноября 1839 года Михаил Бакунин жил в Петербурге. В эти месяцы он часто бывал в доме Авдотьи Панаевой, где собирались В. Г. Белинский, Н. В. Кукольник, И. П. Сахаров, Брюллов и другие известные деятели русской культуры того времени. Бакунин по своему обыкновению знакомил этот кружок с современными сочинениями немецких философов. В этот период Михаил Бакунин интенсивно искал денег для своей поездки за границу, где он хотел продолжить своё философское образование. 22 марта 1840 года он пишет длинное и весьма красноречивое письмо родителям с просьбой разрешить поездку в Берлин и просит дать на неё денег. Его отец дал своё согласие на эту поездку, но денег для поездки не дал. Бакунин в отчаянии обратился за помощью к Герцену. Герцен ответил, что он ссужает Бакунину 2000 рублей на неопределённое время. За несколько дней до отъезда произошла ссора с Катковым на квартире Белинского. Бакунин ударил Каткова палкой по спине, а тот его ударил по лицу. Бакунин вызвал Каткова на дуэль, но на другой день одумался и послал ему записку с просьбой перенести место поединка в Берлин, так как по русским законам оставшийся в живых поступал в солдаты. Фактически дело было по существу замято, но все общие приятели: И. И. Панаев, В. Г. Белинский, Н. П. Огарев, В. П. Боткин, Языков — были в этом инциденте на стороне Каткова. Лишь Герцен держался нейтрально.

С 1840 Михаил Бакунин стал жить за границей, куда выехал (первоначально в Берлин) для изучения немецкой философии, где он слушал лекции учеников Гегеля, а также Шеллинга, выступившего тогда против гегелевской философии в защиту христианского откровения. Основательно изучив Гегеля, в особенности его «Логику», Бакунин вскоре перешёл на сторону так называемых «левых» гегельянцев, издававших в то время «Немецкий ежегодник наук и искусств» («Deutsche Jahrbücher», прежде имевший название «Hallesche Jahrbücher»), в которых Бакунин в 1842 году поместил революционную статью, наделавшую много шума в Германии: «Реакция в Германии» («Die Reaction in Deutschland», под псевдонимом Жюль Элизар — Jules Elizard)^{[Прим. 2]}. В Берлине он сближается с Иваном Тургеневым. В это же время Бакунин издал в Лейпциге брошюру с критикой философии Шеллинга («Schelling und die Offenbarung. Kritik des neuesten Reactionsversuchs gegen die Philosophie»), которая была высоко оценена левыми гегельянцами. В начале своего пребывания в Берлине кроме писем к друзьям (в особенности к Герцену) Михаил Бакунин писал статьи для «Отечественных Записок». Здесь были напечатаны в 1840 году его статья о современной германской философии и корреспонденции из Берлина (в «Смеси»).

В 1842 году у Михаила Бакунина сформировалось твёрдое желание навсегда остаться в Европе и не возвращаться в Россию. Так, в своём письме к брату Николаю 9 октября он писал:

«После долгого размышления и по причинам, которые объяснит тебе Тургенев, я решился никогда не возвращаться в Россию. Не думай, чтобы это было легкомысленное решение. Оно связано с внутренним смыслом всей моей прошедшей и настоящей жизни. Это моя судьба, жребий, которому я противиться не могу, не должен и не хочу.

Не думай также, чтобы мне было легко решиться на это, — отказаться навсегда от отечества, от вас, от всего, что я только до сих пор любил. Никогда я так глубоко не чувствовал, какими нитями я связан с Россией и со всеми вами, как теперь, и никогда так живо не представлялась мне одинокая, грустная и трудная будущность, вероятно ожидающая меня впереди на чужбине, и, несмотря на это, я безвозвратно решился.

Я не гожусь теперешней России, я испорчен для неё, а здесь я чувствую, что я хочу ещё жить, я могу здесь действовать, во мне ещё много юности и энергии для Европы.»

Весной 1842 года Бакунин познакомился с приехавшим в Дрезден и ставшим к тому моменту крайне популярным немецким революционно-демократическим поэтом Гервегом. Они подружились и даже стали снимать одну квартиру на двоих. В начале 1843 года последовал указ о высылке Гервега из Пруссии за его революционные стихи. Бакунин также был взят под наблюдение прусской полицией. Гервег решил вообще покинуть пределы Германии и отправился в Швейцарию. Бакунин уехал вместе с ним.

Начало революционной деятельности

В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 27 сентября 2013 года.

В Швейцарии Бакунин поселился в Цюрихе, где начал общаться в кругу радикально настроенной интеллигенции. Он установил дружеские отношения с семьей профессора медицины Филиппа Фридриха Фохта. Это была свободомыслящая и даже радикально настроенная семья, в которой было четверо взрослых сыновей, со старшим из них Карлом, профессором-натуралистом, впоследствии был близко связан и А. И. Герцен. Бакунин же из сыновей Фохта наиболее близок (в течение всей жизни) был с Адольфом. В 1843 году Бакунин устанавливает связи с германскими и швейцарскими революционерами-коммунистами (в частности, на мировоззрение Бакунина сильное влияние оказал его знакомый того периода Вильгельм Вейтлинг — радикальный революционер-коммунист), о чём вскоре становится известно русскому правительству. На требование правительства вернуться в Россию он ответил отказом.

В 1844 году правительствующий Сенат приговорил «бывшего поручика» Михаила Бакунина, отказавшегося вернуться в Россию, к лишению «дворянского достоинства и всех прав состояния», а также «в случае явки в Россию сослать в Сибирь в каторжную работу». Всё принадлежащее ему в России имущество было конфисковано в казну^{[Прим. 3]}.

С 1844 по 1847 год он жил, главным образом, в Париже и здесь близко сошёлся с Прудоном, принимал участие в газете «La Reforme». Весной и летом 1844 года, живя в Брюсселе, Бакунин познакомился с Иохимом Лелевелем — историком и общественным деятелем, лидером революционного крыла польской эмиграции, который ранее участвовал с оружием в руках в польском восстании. Лелевель произвёл большое впечатление на Бакунина. После этого Бакунин стал активно интересоваться польским вопросом и стал формулировать свою собственную программу борьбы за освобождение России и славянства. К этому же периоду жизни в Париже относится и личное знакомство Бакунина с Марксом и его идеями.

29 ноября 1847 года Михаил Бакунин в Париже, на банкете, устроенном в честь участников Польского восстания (1830—1831 годов), произнёс речь, направленную «прежде всего против российского самовластия»^[4]. Об этом становится известно правительству России, и вскоре по требованию русского посла в Париже Бакунин был выслан из Парижа. Он провёл несколько месяцев в Брюсселе, но как только вспыхнула февральская революция во Франции, тотчас же вернулся в Париж и здесь с энергией и страстностью принялся за организацию парижских рабочих. Его энергия показалась опасной даже членам временного правительства, и они поспешили удалить его из Парижа, дав ему поручение в Германию и славянские земли.

В Праге он написал статью «Основы новой славянской политики», напечатанную в газете «Dziennik Domowy» по-польски и в «Slavische Jahrbücher» за 1848 год (№ 49) по-немецки. В этой статье проводится идея всеславянской федерации, и высказывается мысль о праве каждого её гражданина на участок земли.

Пражское восстание

В июне 1848 года Бакунин принял активное участие в Пражском народном восстании («Святодуховское» восстание, подавленное войсками), на которое он попал, прибыв первоначально в Прагу на Пражский славянский съезд^{[Прим. 4]}.

После подавления восстания в Праге Бакунин бежал в Германию, где продолжал поддерживать свои славянские связи и издал по-немецки «Воззвание к славянам» («Aufruf an die Slaven»), направленное против германизаторских стремлений франкфуртского парламента. В этом воззвании он ставит целью европейского революционного движения «учреждение всеобщей федерации европейских республик»

В мае 1849 года Бакунин стал одним из руководителей восстания в Дрездене. После подавления восстания Бакунин бежал в Хемниц, где был арестован. Был приговорён Саксонским судом к смертной казни. Он отказался подписать просьбу королю о помиловании, но смертная казнь всё же была заменена ему пожизненным заключением. Вскоре, однако, саксонское правительство выдало его Австрии, где он был в 1851 году вторично судим австрийским судом и осуждён на смертную казнь за участие в Пражском восстании, и на этот раз заменённую пожизненным заключением.

Высылка в Петербург

В этом же 1851 году он был выдан австрийским правительством царскому правительству России. Отбывал заключение в Алексеевском равелине Петропавловской крепости (с 1851 по 1854 год) и в Шлиссельбургской крепости (с 1854 по 1857 год).

Находясь в заключении в Петропавловской крепости, Бакунин написал по требованию российского императора Николая I своё известное произведение «Исповедь», в котором изложил свой взгляд на революционное движение и славянский вопрос.

Ссылка в Сибирь

В 1857 году после 7 лет заключения, уступая настойчивым хлопотам семьи Бакунина и после удостоверения врачей, что начавшееся у Бакунина ожирение сердца может привести к скорой смерти, Александр II разрешил перевести его на вечное поселение в Сибирь.

Михаил Бакунин поселился в ссылке в Западной Сибири, в Томске. Первоначально жил и столовался в семье мещанина Бардакова, небольшой деревянный дом которого находился на Магистратской улице, возле дома Самохвалова, где потом стоял дом купца И. И. Смирнова^[5].

В Томске он женился (Бакунина сватал его родственник Муравьев-Амурский) на дочери проживавшего по соседству польского дворянина Ксаверия Квятковского (польск. Ksawery Kwiatkowski) — 18-летней Антонине Квятковской (польск. Antonina Kwiatkowska)^{[Прим. 5]}. Дом, в котором жил М. А. Бакунин, впоследствии был перестроен в камне (современный адрес — № 14 на улице Бакунина).

В дальнейшем по ходатайству Муравьева-Амурского он был переведён в Иркутск^{[Прим. 6]}.

Осенью 1861 года Михаил Бакунин совершил побег из Сибири через Японию и США в Лондон, где был принят Герценом в состав издателей «Колокола».

В эмиграции

В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена. Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 28 сентября 2013 года.

В Англии он начал свою политическую деятельность обращением к «русским, польским и всем славянским друзьям», в котором он призывал к разрушению существующих, исторически сложившихся и держащихся одним насилием государств, в особенности таких, как Австрия и Турция, а отчасти и Российская империя. Он выражал стремление к мирным федералистическим организациям, идущим снизу вверх, основанным на свободной воле взаимно договаривающихся славянских племён и народов. Вместе с тем, он приглашал все славянские народности принять лозунг тогдашних русских революционеров: «земля и воля» и выражал надежду, что возрожденная «хлопская Польша» откажется от своих исторических притязаний и предоставит малороссам, белорусам, Литве и латышам право свободного самоопределения.

В конце 1862 года выпустил брошюру «Народное Дело. Романов, Пугачёв или Пестель?», в которой писал, что Александр II не понимает своего предназначения и губит дело всей династии. Бакунин утверждал, что если бы царь искренне решился сделаться «земским царем», созвал бы земский собор и принял бы программу «земли и воли», то передовые русские люди и русский народ охотнее всего пошли бы за ним, предпочитая его и Пугачёву, и Пестелю. В этой брошюре впервые ставятся определённые народнические задачи русской передовой молодёжи и затем повторяется та же программа славянского федерализма, которая излагалась в его предыдущих статьях.

В 1862—1863 годах принимал участие в польском восстании. 24 февраля 1863 года приехал в Стокгольм для подготовки польского десанта в районе Паланги (под командованием Лапинского), кончившегося неудачей.

С 1864 по 1868 год жил в Италии (до 1865 года во Флоренции, затем в Неаполе), где организовал целый ряд социалистических организаций, направленных одновременно и против всех существующих исторически сложившихся государств, и против христианского республиканизма Мадзини.

В 1865—1866 годах написал свой программный документ — «Революционный катехизис», который не следует путать с «Катехизисом революционера», написанным позже (в 1869 году) Нечаевым^[6][7].

В 1867 году участвовал в конгрессе демократической «Лиги мира и свободы» в Женеве и выступил с речью, в которой доказывал невозможность мирной конфедерации существующих государств, основанных на насилии и централизации управления, и требовал их разрушения и замены свободными автономными обществами, организованными «снизу вверх».

В сентябре 1864 года на конференции в Лондоне Карлом Марксом было учреждено Международное товарищество рабочих — I Интернационал. В 1868 году Бакунин вступил в основанный Марксом интернациональный союз рабочих и хлопотал о присоединении к нему «Лиги мира и свободы», но это оказалось невозможным, так как в ней большинство членов не были даже социалистами. С другой стороны, руководители Интернационала вовсе не в полной мере разделяли анархические взгляды Бакунина. Бакунин, вступив в товарищество с М. А. Караевым, выступил против «государственника» Маркса и начал борьбу за главенство в этой организации, что в конце концов привело к расколу этой организации^{[источник не указан 1969 дней]}.

Выйдя в 1868 году из «Лиги мира и свободы», Бакунин образовал новую организацию — «Международный альянс социалистической демократии» («Alliance internationale de la Democratie socialiste»). В составе этого союза было учреждено особое тайное интернациональное братство, центральный комитет которого облёк Бакунина диктаторскими полномочиями. В том же 1868 году Бакунин вместе с русским эмигрантом Н. И. Жуковским основал в Цюрихе журнал «Народное Дело», первый номер которого проповедовал противогосударственную программу и признавал умственное освобождение личности возможным только на почве атеизма и материализма, а социально-экономическое освобождение — требующим упразднения всякой наследственной собственности, передачи земли общинам земледельцев, а фабрик, капиталов и прочих орудий производства — рабочим ассоциациям, уравнения прав женщин с мужчинами, упразднения брака и семьи и общественного воспитания детей.

В 1869 году на русском языке выходит издание «Манифеста коммунистической партии» Карла Маркса в переводе Михаила Бакунина.

В 1869 году, когда в России начались крупные студенческие волнения, Бакунин принял деятельное участие в агитации среди молодёжи и сблизился с явившимся за границу Нечаевым, который «привлёк его своею необыкновенной энергией»^{[источник не указан 1969 дней]}. Нечаев был приверженцем принципа «цель оправдывает средства» и признавал необходимым орудием революции обман и полное порабощение революционных деятелей, в сущности принципиально резко отличался от Бакунина, но Бакунин во многом ему подчинялся, чем, конечно, в глазах многих сильно скомпрометировал себя^{[источник не указан 1969 дней]}.

В 1871 году Бакунин принял участие в попытке организации лионской революционной коммуны, причём ему опять приходилось поступаться своими основными взглядами в сторону революционного якобинизма. В 1872 году, на гаагском съезде Интернационала был заслушан подробный доклад Н. Утина, обвинявшего Бакунина в устройстве организаций, не согласных с основными принципами союза, и в участии в безнравственных революционных предприятиях Нечаева. Бакунин был исключён из Интернационала незначительным большинством голосов. Это вызвало крупные несогласия, приведшие в том же году к распаду союза. На стороне Бакунина оказались все южные секции Интернационала и большинство революционных рабочих организаций в романских странах Европы.

В 1872—1876 годах Бакунин жил в Лугано и Локарно. Жил Бакунин в большой нужде, хотя один из его итальянских последователей — Кафиеро купил для него небольшую виллу, а его братья выделили ему к этому времени часть наследственного имущества. В это время Бакунин занимался, главным образом, организацией различных революционных попыток в Италии и изложением своих взглядов в ряде сочинений, из которых ни одно не было вполне закончено.

После разрыва с Нечаевым Бакунин не принимал личного участия в русском революционном движении, однако идеи его среди русских революционеров начала 1870-х годов получили большое распространение, и в сфере революционного народничества бакунисты являлись одной из самых многочисленных групп.

Смерть

Михаил Александрович Бакунин умер 19 июня (1 июля) 1876 года в Берне, в Швейцарии, в больнице для чернорабочих, куда он был помещён по его настоянию. В Берн он приехал из Лугано за несколько недель до смерти и прямо сказал своим друзьям Фогтам, к которым явился, что приехал умирать. «Я приехал сюда, либо чтобы врачи подняли меня на ноги, либо, чтобы навечно закрыли мне глаза», — сказал он своим друзьям. За неделю до смерти Михаил Бакунин перестал есть и пить. В ответ на предложение выпить чашку бульона, сказал: «Подумайте, что вы делаете со мной, заставляя меня его пить; я знаю, чего хочу». Но от гречневой каши не отказался: «Каша — это другое дело». Это были его последние слова.

Михаил Александрович Бакунин похоронен на Бремгартенском кладбище в Берне (участок 9201, могила 68), и над его могилой Фогтами был поставлен надгробный камень. На его похоронах присутствовало более двух сотен человек: немцы, поляки, швейцарцы. Русских не было.

Критика Маркса

Бакунин признавал «гениальность Маркса» и частично принимал взгляды последнего относительно классовой борьбы и природы капитализма. Однако он считал взгляды Маркса односторонними, а его методы — губительными для социальной революции. Особенно резко Бакунин выступал против концепции диктатуры пролетариата, указывая на опасность авторитаризма последней. Бакунин предупреждал^[13]:

Если взять самого пламенного революционера и дать ему абсолютную власть, то через год он будет хуже, чем сам Царь.

Оригинальный текст (англ.)

If you took the most ardent revolutionary, vested him in absolute power, within a year he would be worse than the Tsar himself.